Формирование личности при детском аутизме


Формирование личности при детском аутизме
Витя К., 7 лет. Принес нам свой неоконченный рассказ «Как я заплакал перед школой» (написан на 2-м месяце учебы, особенности орфографии сохранены): «Когда я стал в строй мама начала от меня отходить, я чуть не заплакал. Ребята стояли в строе, нам читали лекцию, потом мы пошли отдавать цветы директору завучу и учителям... когда Я отдал цветы я не знал куда идти и заплакал меня взяла девочка и повела к школе я вырвался из ее рук и побежал, к маме меня опять схватили девочка и учительница я опять вырвался и побежал к маме, тут меня начали хвотать родители и я всетоки прорвался к маме и не отпускал ее тогда мама взела меня за руку и повела к учительницэ и попросила розрешенье довести меня до класса учительница розрешила не только довести меня до класа (Но и зайти в класс когда мама начала от меня уходить я опять чуть схлипнул после второво урока мыпошли завтракать я опять чуть не заплакал когда мы зашли в столовую учительница забыла что обещала.».

Средства общения (речь, мимика, жесты), как правило, отличаются богатством и выразительностью даже при наличии скованности, которая несет в себе больше выразительности и коммуникативной значимости, чем порой расторможенность, болтливость и фамильярность. Нарушения общения при расстройствах невротического круга выступают как своего рода язык общения, способ коммуникации, который единственно возможен или предпочтителен для конкретной личности в конкретной невротической ситуации.

При этиологическом анализе обращает на себя внимание низкая и неспецифическая наследственная отягощенность, в структуре которой - алкоголизация отца, психопатические черты различных радикалов у родителей. Полагая, что применительно к невротическим нарушениям целесообразно попытаться определить склонность родителей к невротическому реагированию, мы выяснили, что примерно у половины детей один или оба родителя переживали периоды невротического реагирования на те или иные ситуации или страдали соматическими заболеваниями предположительно психогенной этиологии. Обследование ряда родителей по методике семантического дифференциала выявило очень широкий разброс отношения к общению. Результаты обследования по опроснику MMPI требуют очень осторожной интерпретации, ибо эта методика в любом случае приводит к представлению об индивидуальном профиле личности, роль которого в отрыве от прочих причин и условий невроза у ребенка не может быть оценена адекватно.

Закономерностей, касающихся порядка рождения, на нашем материале проследить не удалось. Около 60 % детей имели в анамнезе указания на разной выраженности патологию анте- и интранатального периода, 11,5 % перенесли до 3 лет тяжелые соматические заболевания и 19,2 % росли слабыми и болезненными. У большинства отмечена повышенная вегетативная лабильность и примерно у каждого 3-го ребенка - рассеянная резидуальная микросимптоматика. Весьма полиморфные картины ЭЭГ объединяются признаками гиперреактивности при функциональных пробах. Перечисленным определяется той или иной выраженности дизонтогения, образующая биологическую базу невротического реагирования; ему предшествуют внесемейные психогении (30,8%) и соматогенные астенические состояния (70,5 %')..

Явное семейное неблагополучие (неполные и грубо конфликтные семьи) обнаружено у 38,5% больных. Отчетливые погрешности воспитания выявлены у 89,7 % семей. Определение их как погрешностей зависит от несоответствия воспитания индивидуальности ребенка. Они представлены в основном гиперпротекцией, стиль и содержание которой различны. Поощряющая гиперпротекция проявляется в сверхзаботливости, стремлении взрослых максимально облегчить жизнь ребенка, оградить его от всех трудностей, избавить от обязанностей, нередко вопреки его собственному стремлению к самостоятельности. На ребенка при этом проецируется высокий и часто неудовлетворенный уровень притязаний родителей при явном снижении уровня требований к ребенку и постоянном его поощрении. Отношение взрослых к ребенку походит на фантазию о его будущем, во имя которой он оберегается от настоящего. По существу же ребенок становится «лекарством для родителей», не может испытывать себя в равноправном общении со сверстниками и убеждаться в своей состоятельности. В итоге он лишается возможности достаточного уважения к себе и уверенности в себе. Неизбежные столкновения с реальностью, к которым ребенок не подготовлен, еще более усиливают эту тенденцию. Порицающая гиперпротекция выражается в завышенных требованиях к ребенку и систематическом подчеркивании его несоответствия этим требованиям, запретах, порицаниях, наказаниях. Этот вид гиперпротекции более присущ, по нашим данным, молодым родителям, пытающимся активно претворять в жизнь свой высокий уровень притязаний, больше занятых своими делами и пытающихся за минимальное время добиться от ребенка максимальных результатов.

Во многих семьях имеет место форсированная интеллектуализация ребенка. При поощряющей гиперпротекции она выражается в ограничении общения со сверстниками, пребывании ребенка среди взрослых, поощряющих тихие «интеллектуальные» игры и занятия, переоценивающих возможности ребенка и всячески приветствующих любые проявления «ума», даже если эти проявления носят подражательный, неосмысленный или просто направленный на поиск поощрения характер. При порицающей гиперпротекции интеллектуализация входит в комплекс завышенных требований.

Обычно гиперпротективное поведение родителей не учитывает пола ребенка и постепенно или путем «надлома» феминизирует мальчиков либо утрирует фемининность девочек. Поощряющая гиперпротекция чаще адресована детям раннего возраста. Позже она нередко сменяется порицающей как результатом неудовлетворенности родителей сложившимися стереотипами поведения и попытками срочно их изменить. Во многих семьях взрослые оказываются носителями разных типов гиперпротекции. Ролевые функции родителей нередко смещены.

Сам по себе стиль воспитания может объяснить развитие невротического реагирования, но не объясняет развития нарушений общения, выходящих за рамки обычно встречающихся при неврозах. В связи с этим следует отметить не только врожденно-характерологические и дизонтогенетические моменты близкого к ним плана, но и некоторые особенности семьи как микросоциальной группы, в том числе выраженное противопоставление семьи окружающему миру и людям (отношение ущемленности или превосходства), недостаточную открытость семьи как группы, обстановку тщательного хранения семейных секретов, сдержанность в проявлении эмоций. При этом необходимо подчеркнуть недопустимость одностороннего преувеличения и абсолютизации значения семейно-воспитательных влияний.

Примерно в половине случаев имеют место частичная материнская депривация и сепарация в раннем возрасте. Они могут быть связаны с внутрисемейной ситуацией, помещением ребенка в детское учреждение и, как правило, приходятся на возраст максимальной чувствительности к отрыву от матери. В некоторых детских учреждениях интернатного типа мы могли наблюдать детей 6 месяцев - 3 лет, которые расценивались воспитателями и врачами как отгороженные, аутичные, умственно и эмоционально отсталые. Но при изменении условий жизни и отношений, при «эмоциональном отогревании» оказывалось, что это не так. Однако, если ситуация депривации сохраняется в течение долгого времени, столь утешительные изменения маловероятны. Не возвращаясь к многократно цитировавшимся работам Harlow, отметим, что значение ранней депривации в возникновении нарушений общения подтверждается в обзорных работах В. В. Антонова.

Клиническая динамика зависит от того, как соотносятся психотерапевтические и патогенные влияния. При сохранении, а тем более при усилении вызвавших невроз средовых влияний динамика менее благоприятна, а нарушения общения склонны фиксироваться, превращаясь в устойчивые особенности поведений. Чем младше ребенок, тем больше при такой тенденции вероятность развития состояний, приближающихся к аутистическим психопатиям. Чем старше ребенок, тем чаще при отсутствии дополнительных вредностей развитие невроза идет по пути прогрессирования основных невротических симптомов (вне лечения) при большей или меньшей компенсации нарушений общения. Наблюдая больных в течение 1 -10 лет, мы не смогли отметить признаков процессуального течения и психотической трансформации, регресса психики. При построении прогностических заключений приходится ориентироваться на наличие или отсутствие акцентуации характера в преморбидном периоде и резидуально-органических признаков, средовые влияния, возраст больного и длительность невроза, предполагаемые возможности терапии и реадаптации.

Сказанное обосновывает предложенный нами ранее для обозначения рассмотренных состояний термин «парааутистические состояния», имеющий в виду отличие нарушений общения в структуре невротического реагирования от патологического аутизма при возможности развития нарушений, клиническая картина которых примыкает к картинам детского аутизма.

Страница 3 - 3 из 3
Начало | Пред. | 1 2 3 | След. | Конец


Еще по теме:


Bagssjpfousa, 13.02.2024 13:53:44
, , , ,  }}}}}}
https://www.bagssjp.com/product/detail-5523.html
https://www.bagssjp.com/product/detail-1571.html
https://www.bagssjp.com/menu/menu_product-190.html
https://www.bagssjp.com/product/detail-680.html
https://www.bagssjp.com/product/detail-3779.html
Bagssjpfousa, 19.02.2024 15:48:04
(N)!!!, , , , ,  }}}}}}
https://www.bagssjp.com/product/detail-6645.html
Bagssjpfousa, 26.02.2024 15:08:43
}}}}}}
https://www.bagssjp.com/product/detail-8282.html
Ваше имя:
Защита от автоматических сообщений:
Защита от автоматических сообщений Символы на картинке: